Беглецы - Страница 63

— Ребята, минуту внимания! — кричит тот, что с мегафоном. — К вам сейчас обратится Адмирал. Послушайте его, это очень важно.

Человек в синей форме выходит из электромобиля. Парень в хаки подает ему мегафон, но он жестом показывает, что обойдется без него. Его голос в усилении не нуждается.

— Я рад, что приветствовать вас на Кладбище выпало именно мне, — говорит Адмирал.

Ему далеко за пятьдесят, и лицо все в шрамах. Только в этот момент Риса понимает, что Адмирал одет в форму времен Хартландской войны. Она не может припомнить точно, в какой именно армии — защитников жизни или тех, кто выступал за свободу выбора, — была принята эта форма, но это, в сущности, не важно. Они обе проиграли.

— Это место будет вашим домом до совершеннолетия, или пока мы не найдем каждому из вас постоянного покровителя, способного выдать своего подопечного за другого человека. Хочу, чтобы вы сразу поняли: то, что здесь происходит, абсолютно нелегально, но это не значит, что здесь не действуют никакие правила. Здесь есть свои законы, и эти законы устанавливаю я.

Адмирал делает паузу и окидывает взглядом толпу, стараясь заглянуть в глаза каждому. Похоже, он хочет запомнить в лицо всех, прежде чем закончится речь. Смотрит Адмирал строго и крайне внимательно. Рисе кажется, что ему достаточно одного взгляда, чтобы проникнуть в мысли каждого. От его пронзительного взгляда становится страшно и в то же время в душе начинает теплиться смутная надежда. Никто не останется незамеченным в мире, созданном Адмиралом.

— Каждого из вас обрекли на разборку, но вам удалось сбежать, и при помощи моих многочисленных союзников вы нашли путь сюда. Мне все равно, кем вы станете, когда уйдете отсюда, но небезразлично, кем вы будете здесь, и, пока вы находитесь на моей территории, вы будете делать то, что мы от вас ожидаем.

Кто-то из толпы поднимает руку. Это Коннор, и Риса тут же начинает волноваться. Адмирал долго смотрит на мальчика, изучая его лицо.

— Да? — говорит он наконец.

— Так… кто вы такой все-таки?

— Как меня зовут — мое личное дело. Вам достаточно знать, что в прошлом я был адмиралом военно-морского флота США, — говорит Адмирал. — Впрочем, сейчас можно сказать, что я как рыба, которую вытащили из воды, — добавляет он уже с легкой улыбкой. — Современные течения в политике привели к тому, что мне пришлось уйти в отставку. Закон требовал, чтобы я смотрел в другую сторону, но я не захотел этого делать. И не буду. Никто из вас не попадет на разборку, пока я на вахте, — заканчивает он громким голосом, обращаясь к толпе.

Собравшиеся, включая ребят в военной форме, успевших уже стать частью маленькой армии Адмирала, аплодируют, и начальник широко улыбается, показывая набор превосходных, белых и абсолютно ровных, зубов. Это странно, потому что зубы сверкают, как новенькие, хотя все остальные части тела состарились и напоминают узловатые суки древнего дуба, покрытые жесткой, шероховатой корой.

— У нас здесь сложилось целое сообщество. Вскоре вы узнаете, по каким правилам оно существует, и научитесь жить по ним. Если вы им подчиняться не будете, столкнетесь с последствиями, как в любом обществе. Здесь у нас не демократия, а диктатура. Диктатор — я. Это вопрос необходимости. Единственный возможный строй, при котором мы можем сохранить в тайне ваше местопребывание, а вас самих — здоровыми и целыми, — говорит Адмирал, снова награждая слушателей своей блистательной улыбкой. — Мне нравится думать, что я великодушный диктатор, но у вас еще будет возможность судить об этом самостоятельно.

Закончив речь, Адмирал одновременно заканчивает осмотр лиц всех новичков. У всех создалось впечатление, что их просканировали, как продукты на кассе в супермаркете, и снабдили ярлыками с соответствующей ценой.

— Сегодня вы будете спать в кубрике для новичков. Завтра вам предстоит показать, на что вы способны, и по результатам теста каждый из вас будет откомандирован в соответствующий отряд, где и будет находиться постоянно. Пока же мне остается лишь поздравить вас с прибытием!

Адмирал делает паузу, чтобы убедиться, что его слова дошли до всех и вопросов нет, а затем возвращается в электромобиль и покидает место посадки, скрывшись в облаках красновато-коричневой пыли.

— Может, лучше, пока не поздно, вернуться в корзину? — спрашивает какой-то умник, насмешив парочку приятелей.

— Внимание, внимание! — кричит парень с мегафоном. — Мы проводим вас до самолета, в котором хранятся запасы. Там вы получите одежду, пайки и все, что нужно.

Ребята знакомятся, и выясняется, что обладателя громкоговорителя кличут Мегафоном, а водителя адмирала — Дживсом.

— Это далеко, — поясняет Мегафон. — Если кто-то не может идти пешком, прошу известить меня заранее. Тех, кому нужна вода, прошу поднять руку.

В ответ на призыв поднимается целый лес рук.

— Хорошо, вставайте сюда.

Рисе тоже нужна вода, и она встает в очередь вместе с другими. Ребята переговариваются, кто вслух, кто шепотом, но настроение определенно изменилось. Ни в лицах, ни в голосах уже нет той обреченности, которая была видна невооруженным взглядом на протяжении нескольких недель, проведенных в убежищах и в ангаре. Теперь ребята больше походят на школьников, оживленно общающихся друг с другом, стоя в очереди в столовой во время большой перемены.

Уходя, ребята видят, как списанный лайнер, доставивший их сюда, ставят на прикол. Риса набирает полную грудь воздуха и облегченно вздыхает. Вместе с воздухом улетучивается чудовищное давление, накопившееся в душе за почти уже месяц скитаний. Только теперь она может позволить себе такую роскошь, как надежда на лучшее.