Беглецы - Страница 74

— Прошу прощения за драки, сэр.

— Не стоит. Я понимаю, ты такой человек. Как пушка, сорвавшаяся с лафета. Но это твое личное дело, по крайней мере, пока ствол направлен в нужном направлении.

— Я не понимаю, что вы хотите сказать, сэр.

— Видишь ли, я понял, что, вступая в драку, ты всегда стараешься решить ту или иную проблему. Даже если проигрываешь. Значит, ты, в косвенном смысле, продолжаешь чинить вещи, только иным способом, — говорит Адмирал, награждая мальчика ослепительной белозубой улыбкой. Коннора передергивает. Он пытается скрыть это, но Адмирал наверняка все видел. Они останавливаются в небольшой кают-компании, совмещенной с кухней.

— Ну вот, пришли, — объявляет Адмирал.

Старая машина для приготовления кофе стоит на кухонной стойке. Она, слава богу, не сложная. Коннор достает отвертку, чтобы открутить винты, удерживающие заднюю крышку, но в этот момент замечает, что вилка не вставлена в розетку. Он подключает прибор, на панели загорается огонек, и машина начинает выплевывать горячий кофе в стоящий на подставке небольшой стеклянный кофейник.

— Что ж, похоже, все нормально, — говорит Адмирал, улыбаясь своей ужасной белозубой улыбкой.

— Вы меня не для этого позвали, не так ли? — спрашивает Коннор.

— Присядь, — предлагает Адмирал.

— Нет, спасибо.

— И все же присядь.

В этот момент Коннор замечает фотографию. На стене их несколько, внимание мальчика приковывает та, на которой изображен улыбающийся мальчик примерно его возраста. Улыбка кажется Коннору знакомой. Если уж говорить прямо, мальчик улыбается в точности, как Адмирал. Все, как сказал Роланд! Коннору хочется сорваться и покинуть опасное место как можно быстрее, но тут в голове снова раздается голос Рисы, призывающей его проверить, какие имеются альтернативы. Да, бежать можно. Он добежит до люка быстрее Адмирала, и тот не успеет его перехватить, но быстро открыть дверь не удастся. Можно вырубить Адмирала, воспользовавшись каким-нибудь инструментом из ящика. Это даст возможность выиграть время. Но куда бежать? За границей Кладбища пустыня, бескрайняя равнина, покрытая твердой растрескавшейся коркой. В итоге Коннор решает, что никаких вариантов, кроме как принять приглашение Адмирала, нет, и садится в предложенное кресло.

— Я тебе не нравлюсь, верно? — спрашивает Адмирал.

Коннор старается не смотреть ему в глаза.

— Вы приютили меня здесь и тем самым спасли мне жизнь…

— У тебя нет выбора. Придется отвечать на поставленный вопрос. Повторяю. Я тебе не нравлюсь, верно?

Коннора снова передергивает, только на этот раз он даже не пытается скрыть этот факт.

— Нет, сэр, не нравитесь.

— Я хочу знать почему.

Коннор лишь натянуто усмехается в ответ.

— Считаешь меня работорговцем? — продолжает Адмирал. — Думаешь, я использую беглецов в целях наживы?

— Если вы знаете наперед, что я отвечу, зачем спрашиваете?

— Перестань отворачиваться.

Но Коннор решил во что бы то ни стало не смотреть в глаза этому странному человеку, вернее, не позволять ему смотреть в глаза себе.

— Я сказал, в глаза смотри!

Коннор неохотно поднимает взгляд и смотрит Адмиралу в глаза.

— Вот, смотрю.

— Полагаю, ты парень неглупый. Я хочу, чтобы ты подумал. Думай! Я адмирал Военно-морского флота США. Имею награды. Думаешь, у меня есть нужда торговать детьми, чтобы заработать?

— Не знаю.

— Думай! Считаешь, я люблю деньги и роскошь? Я что, живу в особняке? Нет. Езжу отдыхать на острова? Нет. Я провожу время в этой чертовой пустыне и живу в старом вонючем самолете круглый год. Как ты думаешь, зачем я это делаю?

— Я не знаю!

— А мне кажется, знаешь.

Коннор, не удержавшись, вскакивает, чувствуя, что, несмотря на грозный голос и жесткую манеру разговаривать, Адмирал пугает его все меньше и меньше. Глупо это или нет, осмотрительно или опрометчиво, но мальчик хочет выложить ему все, что накопилось. В конце концов, он сам напросился.

— Вы здесь потому, что любите власть. Вам правится осознавать, что сотни беспомощных детей целиком и полностью зависят от вашей воли. А еще вам нравится решать, кто отправится на разборку и какие части достанутся вам.

Адмирал явно не ожидал такого. Неожиданно он оказался в позиции защищающегося.

— Что ты сказал? — удивленно спрашивает он.

— Да это же ясно! Все эти шрамы. А зубы? Вы же не родились с этими зубами, верно? Так что же вам нужно от меня? Глаза? Или уши? Может, руки, которые так ловко умеют чинить вещи? Для этого я здесь? Да?

— Ты зашел слишком далеко, — рычит Адмирал.

— Нет, это вы зашли слишком далеко!

Адмирал похож на разъяренного зверя, и Коннору впору было бы испугаться, но, как уже было сказано, он похож на пушку, сорвавшуюся с лафета, и момент, когда можно было остановиться, миновал.

— Мы попадаем сюда от отчаяния! То, что вы делаете с нами, это… это… бесстыдно!

— Значит, ты считаешь, что я — чудовище!

— Да!

— И мои зубы доказывают это?

— Да!

— Тогда можешь забрать их!

Сказав это, Адмирал делает нечто невероятное. Он засовывает в рот руку, хватается пальцами за челюсть и вырывает зубы изо рта. Глядя на Коннора бешеными глазами, он бросает нечто, похожее на зажим из розовой пластмассы на стол, где он от удара разваливается на две половинки.

Коннор кричит от ужаса. Перед ним на столе лежат два ряда белоснежных зубов. Они вправлены в розовые десны. Но крови нет. Почему нет крови? Во рту Адмирала ее тоже не видно. Зато лицо преобразилось — щеки ввалились, а рот стал похож на темную пещеру, обрамленную безжизненными, обвисшими губами. Коннор даже не может решить, что ужасней — лицо Адмирала или эти вырванные, но не кровоточащие челюсти.